Европа. Война 1940 года

Илье Эренбургу 1
Забыли о свете вечерних окон,
задули теплый рыжий очаг,
как крысы, уходят глубоко-глубоко
в недра земли и там молчат.
А над землею голодный скрежет
железных крыл, железных зубов
и визг пилы: не смолкая, режет
доски железные для гробов.
Но всё слышнее, как плачут дети,
ширится ночь, растут пустыри,
и только вдали на востоке светит
узенькая полоска зари.
И силуэтом на той полоске
круглая, выгнутая земля,
хата, и тоненькая березка,
и меченосные стены Кремля. 2
Я не видала высоких крыш,
черных от черных дождей.
Но знаю по смертной тоске своей,
как ты умирал, Париж.
Железный лязг и немая тишь,
и день похож на тюрьму.
Я знаю, как ты сдавался, Париж,
по бессилию моему.
Тоску не избудешь, не заговоришь,
но всё верней и верней
я знаю по ненависти своей,
как ты восстанешь, Париж! 3
Быть может, близко сроки эти:
не рев сирен, не посвист бомб,
а тишину услышат дети
в бомбоубежище глухом.
И ночью, тихо, вереницей
из-под развалин выходя,
они сперва подставят лица
под струи щедрого дождя.
И, точно в первый день творенья,
горячим будет дождь ночной,
и восклубятся испаренья
над взрытою корой земной.
И будет ветер, ветер, ветер,
как дух, носиться над водой...
...Все перебиты. Только дети
спаслись под выжженной землей.
Они совсем не помнят года,
не знают — кто они и где.
Они, как птицы, ждут восхода
и, греясь, плещутся в воде.
А ночь тиха, тепло и сыро,
поток несет гряду костей...
Вот так настанет детство мира
и царство мудрое детей. 4
Будет страшный миг
будет тишина.
Шепот, а не крик:
«Кончилась война...»
Темно-красных рек
ропот в тишине.
И ряды калек
в розовой волне... 5
Его найдут в долине плодородной,
где бурных трав прекрасно естество,
и удивятся силе благородной
и многослойной ржавчине его.
Его осмотрят с трепетным вниманьем,
поищут след — и не найдут следа,
потом по смутным песням и преданьям
определят: он создан для труда.
И вот отмоют ржавчины узоры,
бессмертной крови сгустки на броне,
прицепят плуги, заведут моторы
и двинут по цветущей целине.
И древний танк, забыв о нашей ночи,
победным ревом сотрясая твердь,
потащит плуги, точно скот рабочий,
по тем полям, где нес огонь и смерть. 6
Мечи острим и готовим латы
затем, чтоб миру предстала Ты
необоримой, разящей, крылатой,
в сиянье Возмездия и Мечты.
К тебе взывают сестры и жены,
толпа обезумевших матерей,
и дети, бродя в городах сожженных,
взывают к тебе: «Скорей, скорей!»
Они обугленные ручонки
тянут к тебе во тьме, в ночи...
Во имя счастливейшего ребенка
латы готовим, острим мечи.
Всё шире ползут кровавые пятна,
в железном прахе земля, в пыли...
Так будь же готова на подвиг ратный —
освобожденье всея земли!
1940

Ольга Берггольц.
Собрание сочинений в трех томах.
Ленинград, "Художественная Литература", 1988.